165 лет назад, 5 ноября 1854 года, произошло Инкерманское сражение. Русские войска под командованием генералов Соймонова и Павлова атаковали позиции британской армии. Англичане попали в критическое положение. Только вмешательство французских войск под началом генерала Боске спасло англичан. Русские войска понесли большие потери и отступили. Союзники были вынуждены отложить генеральный штурм Севастополя, намеченный на следующий день.

Предыстория. Расположение сил


После сражения при Балаклаве союзное командование было принуждено обратить более серьёзное внимание на охрану своих тылов, хоть и продолжало бомбардировку Севастополя. Французский командующий Франсуа Канробер, опасаясь, что англичан выбьют из Балаклавы, держал в полной готовности 1-ю дивизию. Генерал Боске получил указание примкнуть правый фланг своего корпуса к левому флангу британской армии и противодействовать возможным атакам, которые ожидались со стороны речки Черной и из Балаклавской долины.

В Англии и Франции, где получили известие о «победе» под Балаклавой, которая походила на поражение и гибели английской легкой кавалерийской бригады, наступило некоторое разочарование от Крымской кампании. Лондон и Париж потребовали поскорее приступить к общему штурму Севастополя, чтобы сгладить неприятное впечатление.

14 (26) октября русские войска сделали сильную вылазку из Севастополя на Сапун-гору с целью отвлечь врага от Чоргунского отряда и провести разведку боем. В наступление был направлен отряд из шести батальонов Бутырского и Бородинского полков при 4 лёгких орудиях. Руководил операцией командир Бутырского полка, полковник Федоров. Русские войска, пройдя Килен-балку, двинулись против английской дивизии Леси-Эвенса. Англичане, заметив движение противника, сосредоточили 11 батальонов с 18 орудиями. Боске также направил на помощь 5 батальонов. Однако, несмотря на превосходство противника, отряд Фёдорова, пройдя по местности, изрезанной глубокими оврагами и покрытой густым кустарником, под перекрестным ружейно-артиллерийским огнем, атаковал одно из вражеских укреплений. В ходе этого боя полковник Фёдоров был тяжело ранен, наш отряд потерял 270 человек, включая 25 офицеров. Принявший командование командир Бородинского полка, полковник Веревкин-Шелюта, видя превосходство противника и опасность положения своего отряда, отвел войска назад к Саперной дороге, и далее, в Корабельную сторону. Отход прикрывали два батальона и огонь трёх пароходов.

Тем временем союзники продолжали возводить новые укрепления, и усилили бомбардировку Севастополя. 20 октября (1 ноября) союзная артиллерия нанесла мощный огневой удар по бастиону № 4 и ближайшим русским батареям. К вечеру бастион был сильно разрушен, а батарея Костомарова почти полностью уничтожена. В этот же день союзное командование решило пойти на штурм Севастополя 6 (18) ноября 1854 г. Французы уже подвели свои траншеи ближе ста сажен к бастиону № 4. Правда, англичане не спешили, их передовые позиции находились на расстоянии около версты от бастиона № 3 и Корнилова бастиона (Малахова кургана).

Союзная 70-тыс. армия в это время делилась на две части: осадный и обсервационный (наблюдательный) корпуса. На правом крыле осадного корпуса примерно в 4 верстах от Севастополя стояли 28 английских батальонов (16,4 тыс. человек). На левом крыле, на расстоянии 2-3 двух верст от города, располагались французские войска — 32 батальона (18,5 тыс. человек). Всего в осадном корпусе было 60 батальонов, всего около 35 тыс. человек. В обсервационном корпусе под началом французского генерала Боске было около 30 тыс. человек.

Русский командующий Меншиков усилил гарнизон Севастополя частями прибывшей 10-й пехотной дивизии, а 11-я дивизия была направлена к Инкерману. Главная квартира армии (штаб) была перенесена в Чоргун, а затем в Инкерман. Прибытие новых 10-й и 11-й дивизий усилило русскую армию вместе с гарнизоном Севастополя до 90 тыс. человек (по другим данным до 100 тыс. человек), не считая флотских экипажей и 20-тыс. корпуса генерала Хомутова, который располагался на севере Таврического полуострова. Непосредственно в распоряжении Меншикова на речке Чёрной было более 50 тыс. солдат, остальные войска защищали Севастополь.

Решение союзного командования о штурме Севастополя и направлении главного удара (бастион № 4), не было тайной. Русский командующий Меншиков получал все нужные сведения от вражеских дезертиров. Было очевидно, что гарнизон бастиона № 4 — 4-й батальон Волынского полка и две роты 6-го стрелкового батальона (около 800 солдат), не выдержит мощного вражеского удара. Однако усилить его было нельзя, так как на бастионе не было значительных защищённых от огня артиллерии укреплений, могущих разместить большой гарнизон. Направлять войска на расстрел было бессмысленно.

Поэтому были предприняты меры для укрепления внутреннего кольца обороны, чтобы с потерей бастиона № 4 не рухнула вся оборона Севастополя, а остатки гарнизона укрепления могли отойти на новые позиции, где их поддержали бы резервы. Все ближайшие здания на этом направлении были приспособлены к обороне, устроили баррикады и несколько батарей вооруженных карронадами (легкие корабельные и береговые орудия). Главным опорным пунктом внутренней оборонительной линии стала батарея Скарятина, имевшая на вооружении шесть 24-х-фунтовых карронад. Командовал внутренней оборонительной линией генерал-майор Баумгартен, в чьём распоряжении было 14 батальонов (около 9 тыс. человек) и 12 полевых орудий. Эти силы могли подкрепить 4 батальона Минского полка (2,5 тыс. солдат).

Планы сторон

Французское верховное командование решило значительно усилить свои силы в Крыму. Ожидалось прибытие ещё трёх дивизий, что должно было уравновесить противостоящие силы. Русский командующий Меншиков знал об этом и решил атаковать противника до прибытия ожидаемых подкреплений. Кроме того, на него оказывало давление верховное командование, побуждая Меншикова к активным действиям.

Надо отметить, что, несмотря на превосходство русской армии в численности, местность, которую занимали союзные войска, несколько уравновешивала силы обеих сторон. Высоты между Черной рекой и Килен-балкой образовывали плато. Между верховьем Килен-балки и обрывами Сапун-горы располагалась хорошая позиция, которая была прикрыта со стороны Севастополя двумя оврагами, один впадал в Килен-балку, другой, Каменоломный шёл по направлению к Черной речке. Таким образом, единственный удобный для наступления узкий участок располагался между вершинами этих оврагов. Остальное пространство от Каменоломного оврага до Балаклавской дороги было практически недоступно из-за крутизны скатов и глубины обрывов Сапун-горы. Наступление на Сапун-гору было возможно только по немногим и труднопроходимым путям.


На высоты, где располагался правый фланг английской армии, вели от инкерманской плотины две дороги. Сапёрная дорога шла по Георгиевской балке, спускалась в Килен-белку, и вела через Каменный мост в Корабельную сторону. Вторая шла от инкерманского моста на Сапун-гору и выходила на Воронцовскую дорогу, которая вела в Севастополь. Далее не юг на врага можно было наступать по трём неудобным путям: 1) от брода на Черной речке, через водопроводный канал, и далее, по труднопроходимому скату Сапун-горы, к Воронцовской дороге; 2) по Воронцовской дороге, где необходимо было пройти Сапун-гору; 3) дорога из Балаклавы, через селение Кидикиой и в Севастополь. Дорога проходила между укреплёнными высотами Балаклавы и Сапун-горы.

В результате наступление по всем дорогам было опасным и трудным. Наиболее перспективным казался правый фланг союзной армии, который был хорошо защищён природными препятствиями, но был слабо прикрыт английскими войсками. Французские генералы Канробер и Боске предостерегали британского командующего лорда Раглана на счёт угрозы со стороны правого фланга. Но британский командующий, находясь под влиянием Балаклавского сражения, уделял основное внимание балаклавскому направлению. На инкерманском же направлении стояла 2-я английская дивизия Лесси-Эвенса, которую с фронта прикрывали всего три слабых укрепления, лишь одно из которых имело 2 орудия.

Русский основной удар по правому флангу противника мог иметь успех только при одновременных атаках в центре, с целью прорвать вражеский фронт, и на левом фланге, чтобы сковать врага боем и не дать перебросить подкрепления на другие направления. 23 октября (4 ноября) Меншиков дал войскам предписания. Утром отряд генерал-лейтенанта Фёдора Ивановича Соймонова — 29 батальонов, одна казачья сотня и 38 орудий (около 19 тыс. человек), должен был атаковать англичан со стороны Севастополя и Килен-балки. Второй отряд под командованием генерал-лейтенанта Прокофия Павловича Павлова — 20 батальонов с 96 орудиями (около 16 тыс. человек), наступал с Инкерманской горы навстречу войскам Соймонова. При отряде Павлова находился командир 4-го корпуса Пётр Андреевич Данненберг, который должен был возглавить оба отряда, после их соединения.

Надо сказать, что уже на этом этапе можно отметить несогласованность действий русского командования. Генерал Данненберг имел огромный боевой опыт, он ещё будучи молодым человеком принимал участие в основных сражениях Отечественной войны 1812 года и заграничного похода 1813-1814 гг. Отличился Данненберг в подавлении польского и венгерских восстаний. Когда началась Восточная война, генерал Данненберг участвовал в боевых действиях на Дунайском фронте (Дунайская кампания Восточной войны). Там его войска неудачно действовали в Ольтеницкой битве с турками, что дало основание некоторым исследователям обвинить Данненберга за это неудачное сражение. Однако, судя по всему, вина за исход этого дела, как и провала всей Дунайской кампании, лежит на верховном командовании. Так, Данненберг был отмечен государем «за отличие по службе, при атаке укрепленной неприятельской позиции у Ольтеницкого карантина». Когда союзники высадились в Крыму, командующий русскими войсками на Дунае князь Горчаков предписал Данненбергу с вверенным ему корпусом вступить в Крым, двигаясь форсированным маршем, без дневок. Что и было сделано.

Меншиков по каким-то причинам недолюбливал Данненберга и при первом известии о движении в Крым 4-го пехотного корпуса неоднократно высказывал своё нежелание иметь генерала в числе начальников войск крымской армии. Данненберг в числе других генералов, на которых возлагалось командование войсками, был полностью устранен от составления диспозиции для предстоявшего наступления и не присутствовал при составлении окончательного плана действий. Данненберг оказался в странном положении. Он должен был командовать войсками, движением которых в начале сражения он не мог распоряжаться. Данненберга лишали возможности быть распорядителем в самом начале сражения. Впоследствии, донося об Инкерманском сражении, командующий Меншиков сообщил, будто командование войсками поручено было безусловно генералу Данненбергу и свалил неудачу на одного него.

Третий отряд русской армии должен был атаковать центр вражеской армии, ударив по французским войскам на Сапун-горе. Чоргунский отряд под началом генерала от инфантерии Петра Дмитриевича Горчакова имел в своём составе 16 батальонов, 52 эскадрона, 10 сотен и 88 орудий (около 20 тыс. человек). Атака Сапун-горы, усиленной рядом укреплений и вооруженной орудиями большого калибра, была сложной задачей, но важной, так как должна была отвлечь французов, не дать им возможности прийти на помощь англичанам.

Гарнизон Севастополя должен был держать в полной готовности отряд под началом генерал-майора Тимофеева — Минский и Тобольский полки с 12 легкими орудиями (около 5 тыс. солдат). Отряд Тимофеева должен был вступить из бастиона № 6, как только заметит замешательство на вражеских позициях и ударить левому флангу противника. Кроме того, вспомогательный отряд был оставлен на Мекензиевой горе для прикрытия бахчисарайского направления. В отряде было 6 батальонов с 36 орудиями (до 4 тыс. человек).

Таким образом, в наступательной операции должно было принять участие около 60 тыс. человек. Главный удар наносили отряды Павлова и Соймонова. Оба генерала действовали с отличием в предшествовавшую Дунайскую кампанию. Остальные войска должны были сковать боем союзников в центре и на левом фланге. Войска, воодушевлённые успехом в Балаклавском сражении и прибытием великих князей, горели желание сразиться с врагом и решить исход битвы за Севастополь.

Начало сражения

При составлении первоначального плана сражения, в штабе главнокомандующего была совершена ошибка. Было упущено из вида, что отряд Павлова, должен был восстановить мост у Инкермана и не мог нанести удар одновременно с отрядом Соймонова. К тому же отряду Павлова предстояло двигаться по узкой, размытой дождями, Саперной дороге, что замедляло движение. Весь день накануне битвы шел сильный дождь, который испортил глинистые дороги в окрестностях Севастополя.

Генерал Соймонов рвался в бой и выступил даже несколько ранее намеченного срока. Войска выступили из бастиона № 2, двинулись к Килен-балке, спустились в овраг, перешли мост и стали взбираться по крутому и размокшему склону подъему Саперной дороги. В 6 часу русские войска построились в боевой порядок на расстоянии менее версты от лагеря 2-й английской дивизии Леси-Эвенса (в его отсутствие дивизией командовал генерал Пеннефазер).

Британцы прозевали начало русской атаки. Неприятельские передовые посты не обратили внимание на шум в нашем лагере. Однако, несмотря на первую неразбериху, англичане быстро пришли в себя, и дивизия Леси-Эвенса приготовилась к бою. Затем подошла легкая дивизия Броуна. Одна из ее бригад (Буллера) с 6 орудиями подкрепила дивизию Леси-Эвенса; а другая (Кодрингтона), также с 6-ю орудиями, укрепилась на левом (западном) берегу Килен-балки. Несколько позднее, подошли бригады: Бентинка (из состава 1-й дивизии герцога Кембриджского), Джона Кемпбела (3-й дивизии Ингленда) и 4-я дивизия Каткарта (Кэткарта). Бригада Эйра (из состава 3-й дивизии) осталась охранять траншеи, а бригада Колин-Кемпбеля с частью флотских экипажей — в укреплениях Балаклавы. В результате в течение часа британцы сосредоточили на угрожаемом направлении 12-13 тыс. человек. Однако, несмотря на это, первая русская линия — батальоны Томского и Колыванского полков, опрокинули бригаду Пеннефазера. Русские солдаты захватили одно вражеское укрепление, заклепав стоявшие там орудия.

Егеря русской 10-й дивизии опрокинули передовые английские полки, бригад Пеннефазера и Буллера. Батальоны Екатеринбургского полка, который был в резерве Соймонова, перейдя верховья Килен-балки, ударили по бригаде Кодрингтона. Русские солдаты захватили вражескую батарею, заклепали 4 орудия. Однако эта атака была отражена превосходящими силами противника. Екатеринбургский полк отбросили за балку.

Одновременно выдохлась атака егерей. Егерские полки были расстроены сильным огнем противника и остановились. В несколько минут выбыли из строя несколько командиров русского отряда. Пал смертельно раненый командир отряда Фёдор Соймонов, который поддерживал солдат своим личным примером. Принявший начальство над отрядом командир бригады генерал-майор Вильбоа также был ранен. За ними были ранены принявшие командование полковники Пустовойтов и Уважнов-Александров (последний получил смертельную рану). Погиб командир 10-й артиллерийской бригады полковник Загоскин. Лишившись практически всего командования и многих офицеров, егеря стали отходить. Их прикрывали солдаты Бутырского и Углицкого полков с 16-ю орудиями 17-й бригады, которую выдвинул генерал Жабокритский. Под прикрытием огня артиллерии русские войска отошли. В этот решительный момент ситуацию мог переломить удар отряда Павлова, но он задержался.